В 1790 году в одном из парижских домов на пятом этаже жил некий депутат Национального собрания, друг Джованни Баттиста Виотти. Знаменитый скрипач согласился дать у него на дому концерт. Аристократы жили тогда сключительно в нижних этажах зданий. Когда Виотти узнал, что на его концерт приглашено несколько аристократов и великосветских дам, он сказал:

-- Довольно мы опускались до них, пусть они теперь поднимутся до нас!

У Гайдна было много завистников среди посредственных композиторов. Один из них решил завербовать себе в союзники... Моцарта. Он пригласил великого композитора на концерт, в котором исполнялся гайдновский квартет, и во время исполнения возмущенно сказал Моцарту:

-- Я бы так никогда не написал.

-- Я тоже,-- живо отозвался Моцарт,-- и знаете почему? Ни вам, ни мне эти прелестные мелодии никогда не пришли бы в голову.

Один юноша спросил Моцарта, как писать симфонии.

-- Вы еще слишком молоды. Почему бы вам не начать с баллад? -- сказал композитор.

Юноша возразил:

-- Но ведь вы же начали писать симфонии, когда вам еще не исполнилось десяти лет!

-- Да,-- ответил Моцарт,-- но я никого не расспрашивал, как их следует писать!

Однажды знатный зальцбургский сановник решил побеседовать с юным Моцартом, который к тому времени уже приобрел мировую славу.

Как обратиться к мальчику? -- вот что смущало вельможу. Сказать Моцарту "ты" -- неудобно, слишком велика его слава, сказать "вы" -- слишком много чести для юнца.

Но вот выход найден:

-- Мы были во Франции и Англии? Мы имели большой успех? -- спросил сановник.

-- Но я вас, кажется, нигде никогда не встречал, кроме Зальцбурга! -- прервал его простодушный Вольфганг.

Когда юный Моцарт в семилетнем возрасте давал концерты во Франкфурте-на-Майне, к нему подошел мальчик лет четырнадцати.

-- Как замечательно ты играешь! Мне никогда так не научиться.

-- Отчего же? Ты ведь совсем большой. Попробуй, а если не получится, начни писать ноты.

-- Да я пишу... Стихи...

-- Это ведь тоже очень интересно. Писать хорошие стихи, вероятно, еще труднее, чем сочинять музыку.

-- Отчего же, совсем легко. Ты попробуй...

Собеседником Вольфганга Моцарта был Вольфганг Гете.

Эрцгерцогиня Мария Антуанетта водила маленького Моцарта, будущего композитора, по венскому дворцу. Мальчик поскользнулся на паркетном попу и упал. Эрцгерцогиня поспешила поднять его.

-- Вы очень добры,-- сказал ей юный музыкант,-- я на вас женюсь.

Мария Антуанетта передала слова Моцарта своей матери.

-- Почему ты хочешь жениться на ее высочестве? -- спросила императрица.

-- Из благодарности,-- ответил Моцарт.

Однажды Гайдн дирижировал оркестром в Лондоне. Ему было известно, что многие англичане порой ходят на концерты не столько ради удовольствия, послушать музыку, сколько по традиции. Некоторые лондонские завсегдатаи концертных залов приобрели привычку засыпать в своих удобных креслах во время исполнения.

Гайдну пришлось убедиться, что и для него не сделано исключения. Это обстоятельство весьма раздосадовало композитора, и он решил отомстить равнодушным слушателям.

Месть была остроумной. Специально для лондонцев Гайдн написал новую симфонию.

В самый критический момент, когда часть публики начала клевать носом, раздался громоподобный удар большого барабана. И каждый раз, едва слушатели успокаивались и вновь располагались ко сну, раздавался барабанный бой.

С тех пор эта симфония носит название "Симфония с ударами литавр" или "Сюрприз".

Однажды Гайдн, к немалому своему удивлению, увидел у себя в доме гостя -- мясника, который оказался любителем и знатоком его произведений.

-- Маэстро,-- мясник почтительно снял шляпу,-- на днях свадьба моей дочери. Напишите мне новенький красивый менуэт. К кому же мне обратиться с такой важной просьбой, как не к прославленному Гаидну?

Гайдн согласился и пообещал через день сочинить менуэт. В назначенный срок мясник явился и получил драгоценный подарок.

Через несколько дней Гайдн услышал оглушительные звуки, в которых он с трудом узнал мелодию своего менуэта.

Подойдя к окну, он увидел у своего крыльца великолепного быка с позолоченными рогами, счастливого мясника с дочерью и зятем и целый оркестр странствующих музыкантов. Мясник сделал шаг вперед и произнес с чувством:

-- Сударь, мне думается, что лучшим выражением признательности за прекрасный менуэт со стороны мясника может быть только лучший из его быков.

С тех пор этот до-мажорный менуэт Гайдна стал называться "Менуэтом быка".

К старому венскому капельмейстеру явился молодой человек и, протянув конверт с рекомендательным письмом от своего первого учителя музыки, застенчиво попросил обучить его контрапункту.

Распечатав конверт, капельмейстер прочитал: "Податель сего пустой фантазер, который помешался на том, что может сделать переворот в музыке. У него вовсе нет таланта, и он, конечно, за всю свою жизнь не сочинит ничего порядочного.

Имя его Йозеф Гайдн".

Бомарше, прекрасно игравший на арфе, был приглашен однажды ко двору французской королевы. К величайшей зависти придворных, во время исполнения он, естественно, сидел на табурете, в то время как никто из вельмож никогда еще не удостаивался чести сидеть в присутствии королевы.

Один из этих "государственных мужей", знавший о том, что отец Бомарше -- часовых дел мастер, спросил с явным вызовом:

-- Скажите, господин Бомарше, сколько могут стоить эти часы?

Бомарше взял протянутые ему часы, поднес их к глазам и... вдруг выронил из рук. Осколки брызнули во все стороны.

-- Вы плохо воспитаны, любезный,-- с нескрываемой досадой процедил вельможа.

Знаменитая итальянская певица Катерина Габриелли запросила у Екатерины II пять тысяч дукатов за два месяца выступлений в Петербурге.

-- Я своим фельдмаршалам плачу^' меньше,-- запротестовала императрица.

-- Отлично, ваше императорское величество,-- отпарировала Габриелли,-- пусть ваши фельдмаршалы вам и поют.

Императрица уплатила ей пять тысяч дукатов.

Один богатый и знатный вельможа написал оперу и показал ее Христофору Виллибальду Глюку.

-- Ну, что ж, сударь,-- сказал Глюк, ознакомившись с партитурой,-- опера недурна, но для того, чтобы она была совершенной, вам недостает бедности.

Вскоре после кончины Людовика XV его преемник, наскучив каким-то концертом, приказал кончить его раньше положенного времени и объявил: "Хватит с нас музыки!" Оркестранты узнали о его словах, и один из них шепнул соседу: "Друг мой, каким ужасным будет новое царствование!" И он не ошибся.

Итальянский композитор Джованни Баттиста Перголези, автор знаменитой "Стабат матер", прожил всего двадцать шесть лет в бедности и лишениях. Когда посетители композитора удивлялись, что он, волшебник звуков, ютится в убогом деревянном домишке и не построит себе нового дома, Перголези пояснял:

-- Видите ли, звуки, из которых создается моя музыка, дешевле и доступнее, чем камни, необходимые для постройки дома! И потом -- кто знает? -- быть может, мои строения окажутся долговечнее?

Чешский композитор Франтишек Бонда -- добрый и очень благожелательный человек, узнав однажды о приезде в город молодого неизвестного и, разумеется, бедного композитора, отправился к нему домой и, не застав хозяина, оставил на двери надпись: "Господин артист, прошу вас покорно завтра прийти ко мне обедать". Композитор не заставил себя ждать -- знакомство состоялось. Бенда был весьма удивлен, когда и на следующий день он увидел за своим обеденным столом молодого неудачника... Так продолжалось две недели подряд, пока Бенда не спросил, добродушно посмеиваясь:

-- Для меня чрезвычайно приятны ваши постоянные посещения, сударь, но я несколько удивлен тем, что вы позволяете их себе без всяких приглашений с моей стороны.